"Если кто посмотрит на женщину с вожделением..."
Оказывается, есть фильм об этом. О грехе вуайеризма.
Весь фильм главный герой пожирает глазами предмет своего неожиданного обожания - и за этим занятием застает его смерть.
Фильм так и называется "Смерть в Венеции".
Что необычно:
- предмет обожания режиссером напрочь лишен слова и за весь фильм не произносит ни одной реплики и не
вступает ни в какой контакт с главным героем.
- предмет обожания это мальчик, а не женщина
- режиссер запретил мальчику читать рассказ Томаса Манна, чтобы тот никого не играл, а просто был самим собой и ходил перед камерой. Почти до конца съемок он так и не понимал, кого играет и в каком сюжете, пока однажды не нашел кем-то забытую книгу на скамейке книжку с первоисточником.
- дело происходит в санатории в Венеции в начале 20 века, причем все отдыхающие - семьи из России (семья мальчика - из Польши но тогда это все равно было Россией)
- их разговоры между собой даны на польском и русском языках без перевода.
- в конце фильма русская женщина очень здорово поет что-то по русски. Что? Народную колыбельную или оперную арию?
- манера пляжного отдыха тех лет не может не изумлять современного человека. Мужчины не снимают пиджаки, дамы - шляпы с вуалями.
То, что в фильме показана эпидемия, напротив, осовременивает этот фильм.
посмотреть его можно (нужно ли?) тут
https://film32.zagonka.net/video/24523-smert-v-venecii-1971-online.htmlБьерн отрицал, что режиссер домогался его. Кинокритики считают иначе и полагают, что тот поломал парню жизнь (в любом случае этот фильм стал одним из первых и многопремированных манифестов гейдвижения).
Судьба его и в самом деле не стала сказкой.
"Сохранились кадры, где Лукино Висконти просит его раздеться для кинопробы.
https://www.youtube.com/watch?v=FRn1L8GIqM4&t=25sОн на мгновенье растерянно замирает, будто его ударили по лицу. Не больно, но все же… А потом поспешно стягивает с себя свитер, чтобы никто не подумал, что он испугался или застеснялся. Так он и стоял перед маэстро — белокожий, озябший, испуганный шведский мальчик, глаза которого выдавали одно только нестерпимое желание — чтобы эта пытка поскорее закончилась. Он еще не знает, что она только начинается и продлится всю его жизнь.
Помню, когда вышел фильм Висконти, то и дело возникали слухи, что главный герой погиб. Таким красивым, как Бьерн Андресен, не полагается долго жить. Они приходят к нам молодыми и должны уйти, не осквернив собственный облик пегой сединой, залысинами, искусственными зубами, уродливыми морщинами или косметическими подтяжками. Бьерн Андресен был всего лишь 15-летним мальчиком, который не очень-то и рвался к карьере в кино. C кучей своих комплексов и проблем. Его бы хорошему психологу показать, а не в международном проекте снимать.
Судьба к Бьерну была не слишком ласкова с самого начала: нежеланный и незаконный ребенок. Мать-алкоголичка, лишенная родительских прав, исчезнувшая в неизвестном направлении, когда ему было десять лет. Позднее выяснилось, что она покончила с собой, но перед смертью наговорила и напела несколько кассет специально для сына — стихи, песни, какие-то смешные сентенции. Теперь вечерами он вставляет эти кассеты в старенький магнитофон и часами слушает голос покойной матери.
Бабушка когда-то работала на киностудии и была одержима идеей сделать из внука кинозвезду. Это она потащила его на пробы к Висконти в стокгольмский Гранд-отель. Потом уже, после выхода фильма, они рассорятся насмерть, прекратив всякое общение. И все из-за того, что он не захотел становиться актером.
— Висконти был чудовищем, — бурчит себе под нос Бьерн. — Для него вообще не существовало ничего, кроме его фильма. Его все смертельно боялись. Никогда больше не встречал такого скопления монстров в одном месте, как тогда в Венеции. До меня из них никому не было дела. А ведь это был мой первый фильм. И мне было всего 15. О моем существовании они вспоминали, только когда мне надо было войти в кадр. Никто мне ничего не объяснял, никто со мной ничего не репетировал. Мне даже не разрешили прочитать новеллу Томаса Манна. Уже под конец съемок я случайно обнаружил забытую кем-то книжку и узнал, кого собственно изображаю и чем там дело закончится. Но, разумеется, я слова не сказал. Да и кому мне было там говорить?
О самих съемках в «Смерти в Венеции» Бьорн вспоминает с плохо скрываемым отвращением. Все было под запретом. Ничего нельзя. Ни купаться, ни загорать, ни поиграть в футбол со сверстниками, ни сходить на дискотеку пофлиртовать с девочками. Из живого, смышленого, красивого подростка его целеустремленно превращали в ходячий манекен, в механическую куклу, в великий символ гомоэротических фантазий для нескольких поколений геев и киногурманов.
При этом Висконти ничего не делал с ним такого, чего не делал бы с другими. Режиссер-диктатор, режиссер-демиург, режиссер-деспот. «Встань здесь, погляди в камеру, досчитай до десяти, потом отвернись, иди…» Приблизительно так же вел себя фон Штернберг с Марлен и Григорий Александров с Любовью Орловой
Чувствовал ли Бьерн со стороны режиссера или кого-то из съемочной группы сексуальный интерес к себе? Были ли какие-то поползновения или то, что зовется на современном языке абьюзом?
Бьерн решительно мотает головой. Нет, им было на него плевать, убежден он. И точка. Висконти интересовало только количество отснятых метров и минут.
Конечно, самое ужасное началось после. Когда стало понятно, что у Висконти получился шедевр всех времен и народов, на создателей фильма обрушилось бедствие «всеобщего обожания». Но главной жертвой стал Бьерн. Именно тогда ему был присвоен титул «самого красивого мальчика ХХ столетия». Именно тогда начался нескончаемый парад красных дорожек, фестивальных просмотров, королевских премьер, глянцевых обложек, ночных рейдов по гей-клубам. Всем хотелось приобщиться к его юности. Все падали ниц перед его неземной красотой. Всем хотелось его соблазнить, купить, присвоить.
Об этом периоде в своей жизни Бьерн вспоминает в фильме с той же интонацией, с какой онкологические больные рассказывают о сеансах химиотерапии. Сухо. Да, было, да, больно. Но он выжил, хотя остался на всю жизнь калекой.Он мог бы рассказать и о белокурой бестии Хельмуте Бергере, ревнивом любовнике Висконти, возненавидевшем его за то, что роль Тадзио досталась не ему. Это Бергер распускал подлые слухи о психический нестабильности Бьерна, о его якобы авариях и несуществующих любовниках. Бьерн мог бы рассказать о Рудольфе Нурееве, еще одном великом монстре, заключившем пари, что станет первым, кто с ним переспит…Его мутит от воспоминаний о том времени, когда он был «самым красивым мальчиком в мире». Он только скажет, что тогда все смотрели на него как на кусок мяса.
Мы видим на экране седого викинга. С лохматыми космами, с решительным, замкнутым лицом, готового к бою. Он воин. Он вышел на тропу, где его поджидало еще много бед и несчастий: смерть маленького сына, алкоголизм, наркотики, депрессии.
Через все прошел, все преодолел. Закалился. Стал выносливым, жилистым и сильным. Опаленным, но не сломленным.
С возрастом в его облике появилось даже что-то эпическое. Странно, что его не зовут играть в скандинавских сагах.
Впрочем, Бьерн Андресен и сам уже является героем саги. Трагической саги о том, как Красота способна не только вознести до небес, но и убить.
https://snob.ru/entry/209075/?fbclid=IwAR3cYHevdDRpcHbs9rwM3iGwL7GusK2fVJhgHlH8lcirVQJqH6c0ueneXlY***
ну, как всегда. Написал о чем-то - и фейсбук тут же подсовывает что-то в развитие темы
Легенда тенниса 75-летний Тоомас Лейус . В1959 году он стал первым советским теннисистом, победившим на Уимблдоне. Тем не менее, несмотря на явные успехи, в 1974 году Тоомас угодил за решетку на 8 лет.
– В теннисе много геев?
– Я узнал об этом уже потом, когда вскрылось про Кинг, Навратилову. Вот среди знакомых их водилось полно – артисты, ведущий эстонский тренер. Я страдал от них.
– Как?
– Бегали за мной. Я ведь был блондином с хорошей попочкой. Они окружали в бане, охотились, как акулы. И в Москве, и в Таллине. Например, иду в кино, они – тоже, садятся рядом. Кстати, тому тренеру я как-то ногой засадил.
– За что?
– Лапал. Все случилось в Москве. Я поздно пришел от девушки, он увидел это и пришел ко мне в номер. Стал приставать. Я не выдержал. После этого он 10 лет писал про меня гадости. Считал, что я проходимец. Но как-то сам пришел на сбор, извинился. Мы помирились.
– Объясняли геям, что вы не по этой части?
– Ну вот ногой объяснил. По-другому никак. Да я и не знал ничего о геях. Все началось, когда мне было 10-12 лет, об этом в обществе не говорили. Только потом я понял, что этот – гей, этот – тоже. Дальше выяснил, что их очень много. В том числе среди журналистов. Они плохо про меня писали, потому что геи знают друг друга. У них свой круг. Отказал одному – все накидываются. Тогда я не понимал этого, но как-то сопоставил факты, и все сошлось. В основном они были эрудированными, ухоженными. Но один поразил.
– Кто же?
– Кондуктор трамвая. Я входил, он сразу переставал проверять билеты и садился рядом. Хотел, чтобы я все-таки согласился. Но мне повезло – вышел сухим из воды. Вообще, думаю, что с подобным столкнулся не только я. Просто об этом никто не говорил и не писал. Это как с преступностью – ее в Союзе тоже не было. Тюрьмы заполнены, а преступности мало: официально три человека в год убивали.
https://www.eurosport.ru/tennis/story_sto6252740.shtml
