...
Протодиакон Андрей Кураев
Я бы сказал, что это — очень лицемерное послание. У меня оно ассоциируется только со словами Христа о лицемерах, которые убивают пророков, а потом ставят им памятники. Конечно, не чиновники патриархии убивали соборян; но они сделали немало для убийства их деяний.
В выжигании из церковной жизни остатков решений поместного Собора большой личный вклад патриарха Кирилла. Дело в том, что в одном отношении советская власть поддержала пафос Собора 1917 года. Она решительно утвердила первенство приходской общины, прихожан, «двадцатки» перед священниками и епархиями. До предела это было доведено в навязанной собору 1961 года формуле, согласно которой именно община нанимает священника. Все храмы считались государственной собственностью, переданной во временное и ответственное пользование приходской «двадцатке», священник же не имел права вмешиваться в финансово-хозяйственную жизнь прихода.
Понятно, что это крайность. Также понятно, что едва ослабло государственное давление, как епископы бросились оттеснять приходы от управления приходской же жизнью.
Еще в 1988 году тогда ещё архиепископ Кирилл возглавлял комиссию по правке устава Русской православной церкви. И потом он еще не раз приступал к этой работе. И с каждой такой правкой уменьшались права приходов и прихожан. Установка нынешнего патриарха на чисто монархическую церковь с монархическим пониманием епископата.
И это ровно то, что противоположно духу и букве поместного Собора 1917-18 годов. Уникальность Собора именно в этом.
Дело в том, что в течение почти полутора тысячелетий всё церковное право создавалось епископами в своих интересах. Единственным, кто мог выразить против них протест, был император. Но сам принцип симфонии позволял нейтрализовать императорское вмешательство во внутрицерковную жизнь, и строить церковь епископоцентрически.
Естественно, что когда какая-то корпорация прочно держит власть в своих руках и сформировала под это дело нужный ей кодекс права, то так просто хотя бы частью своих привилегий они не поделятся с теми, кто зависим от нее и ей подчиняется. Воля епископов могла уступать воле императора, но никак не воле прихожан.
Единственная ситуация, когда было возможно что-то другое – это революционная ситуация. Тогда инстинкт самосохранения велел епископам отдавать должное духу революции, и, соответственно, простым мирянам и священникам. Тогда и был созван поместный Собор, дискуссии на котором – уникальнейший случай в истории православной церкви! – шли открыто и равноправно. Там действительно было равноправие епископата и прихожан, тем более что прихожане и духовенство там было элитарными и весьма сведущими в богословии – профессора духовных академий, академики уровня востоковеда академика Тураева.
В не-революционных условиях никто из начальников не готов хоть на йоту поступиться своими привилегиями перед лицом тех, кто ниже их и зависим от них.
Патриарх не желает, чтобы в Синоде была хоть тень сопротивления его воле. Тем более - в епископате.
Епископы не готовы терпеть никакой самостоятельности в духовенстве.
Настоятелям абсолютно не нужны приходские собрания.
Без конкуренции, без давления на себя извне или снизу власть сама себя не умеет ограничивать. У язычников. Христианам же Некто советовал - "а у вас да не будет так". Но искусство герменевтики нейтрализовало неудобный совет.
На фоне решений, принятых там, второй Ватиканский Собор выглядит сборищем ужасных мракобесных ренегатов. Я не понимаю, почему у нас всё восхищаются и причитают – ах, католики, ах, у них второй Ватикан. Наш Собор 1917 за полвека до Второго Ватиканского привнёс в церковную жизнь куда больше свободы.
А затем, действительно, революционные события не позволили реализовать многие из установлений Собора, касавшихся структуры церковного управления, начиная с ареста патриарха Тихона, последовавшего затем ареста местоблюстителя и много чего другого.
Постановления Собора предполагали выборность церковной власти. Например, сегодняшний Синод – это фейковая организация. Непонятно, откуда он берётся. Это Синод при патриархе, структура, которая сама себя кооптирует. За выбычей — обычно, в связи со смертью — одного из членов, патриарх предлагает автоматически, по должности, включить в состав Синода кого-то из епископов. Это просто ширма, прикрывающая патриаршую абсолютную монархию. Псевдо-собор с полномочиями разве что редакционной комиссии, смиренно предлагающей уточнить формулировку заранее заготовленного решения.
А Собор 1917 года предполагал, что члены Синода выбираются Поместным Собором сроком на три года. То есть поместный Собор созывается раз в три года, а не раз в жизни Патриарха. И что Синод – это выборный орган.
У нас же и постоянные, и временные члены Синода определяются им самим, а точнее говоря – патриархом, потому что я не могу представить себе случая в современной церковной жизни, когда бы члены Синода всерьёз возразили и блокировали какую-то инициативу патриарха.
Отдельная история – Высший церковный совет. "В состав Высшего Церковного Совета входят Патриарх - Председатель и пятнадцать членов: три иерарха из состава Священного Синода, по его избранию, и по избранию Всероссийского Поместного Собора: один монах из монастырских иноков, пять клириков и шесть мирян. Вместе с избранием членов Священного Синода и Высшего Церковного Совета Всероссийский Поместный Собор избирает в одинаковом числе и заместителей к ним".
Сегодня Совет формируется по принципу занимаемых должностей (глав синодальных и патриарших структур), а назначает этих глав опять же сам Патриарх.
А посмотрите, какие вопросы должен был решать Совет согласно Собору 17 года:
1. Установление и изменение штатов центральных, областных и епархиальных церковно-правительственных и церковно- судебных учреждений;
2. назначение начальствующих и служащих, не состоящих в духовном сане, в подведомственных Высшему Церковному Совету учреждениях, утверждение в должностях лиц, начальствующих в епархиальных учреждениях;
3. командирование и отпуск заграницу лиц, отправляющихся по церковным поручениям или с ученою целью, и назначение пособий этим лицам
4. Дела, касающиеся управления и распоряжения общецерковным имуществом и капиталами;
5. дела по постройки и ремонту храмов и других зданий, принадлежащих церкви и причту, в тех случаях, когда на них испрашивается ассигновка из общецерковных сумм;
6. дела по принятию, в установленном порядке, церквами, монастырями, приходами, архиерейскими домами и другими церковными учреждениями дарственных, завещанных или покупкой приобретенных имуществ и укреплению таковых за Церковью, церковными учреждениями и обществами:
7. обложение на общецерковные нужды, и всякого рода дела финансово-экономического характера (по страхованию, снабжению воском, церковным вином, елеем и другими предметами церковнаго употребления).
8. ревизия областных и епархиальных учреждений; отчетность в сметных суммах по табели доходов и расходов из общецерковныхъ средств и сумм, получаемых из средств государственных».
Это ровно те имущественно-финансовые вопросы, в которые даже синоду запрещено совать нос.
Это совсем другое понимание ВЦС.
Про права прихожан можно забыть. Напомню, что одна из последних реформ патриарха Кирилла, предложенная ещё раньше, при патриархе Алексии II – то, что приходы перестали быть собственниками храмов. Теперь все приходские здания, вся храмовая недвижимость, юридически в собственности епархий. Я уже не говорю о том, что никаких приходских собраний, на которых зижделся устав, предложенный поместным Собором 1917 года, и близко нет. Приходское собрание – это фикция; никогда не вывешиваются даже объявления о том, что оно состоится.
Ключевые решения Поместного Собора совершенно сознательно демонтировались церковной верхушкой на протяжении этих ста лет. И после этого говорить, что они оказались нежизнеспособны? Знаете, с тем же успехом волк может сказать над трупом зайчонка: «Он был нежизнеспособен».
http://www.ng.ru/facts/2017-09-06/14_427_hundred.html
Алексей Беглов:
Почему приходской устав не может сегодня быть воспроизведен в том виде, в каком он был принят Собором? Собор положил в основу приходского устройства Русской церкви территориальный принцип, который бытовал и до революции: прихожане в какой-то мере закреплялись за тем храмом, возле которого они живут. На Соборе много говорили о том, что для городов это совершенно нереалистично: горожане регулярно переезжают, меняют место жительства, они должны выбирать храм на добровольных началах, их нельзя закреплять за конкретным приходом. Оппоненты этой точки зрения говорили: ну как же, у нас большая часть страны – крестьяне. А на селе территориальный принцип более актуален. И Собор решил последовать за мнением большинства: поскольку большинство живет в деревне, то приход должен строиться на территориальном начале, как будет удобно большинству. Понятно, что сегодня у нас территориальный принцип не действует ни в каком виде. Несколько лет назад, когда этот вопрос обсуждался на Синоде, Синод признал, что территориальный принцип не может быть восстановлен в полной мере, как это было до революции, потому что подавляющее большинство верующих выбирают приход добровольно. Этот аспект приходского устройства не может быть воспроизведен в наших условиях ни в коей мере.
***
Не соглашусь с Алексеем. Да, принцип административной приписки прихожан к храму по месту проживания устарел. Но что мешает записывать прихожан просто по их желанию?
В конце концов, есть же вполне добровольные фитнесс-центры.
Можно даже разрешить зарегистрироваться каждому в трех приходах - горожанин может несколько храмов считать для себя родными. Ну как абитуриенту разрешается подать заявление одновременно в несколько ВУЗов. Так что это вопрос чисто технический, и в компьютерную эру он решается легко.
Вопрос в другом: какие права церковная верхушка готова вернуть прихожанам.
Боюсь, что тут право убедительного для нее слова может иметь лишь один товарищ. По имени Маузер.
Не обязательно стучать им по столу. Я имею в виду просто власть светского Закона, который однажды вдруг все же решит встать на сторону простых избирателей. То есть: православные миряне, лишенные права голоса во внутрицерковных структурах, могут действовать через структуры государственные, понуждая иерархию к прозрачности и законности в ее правовых, административных и финансовых действиях.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →