"Посмертная судьба Максима Грека в России весьма любопытна. Влияние Максима на Руси всегда было очень ограниченным. Примечательно, что этот греческий ученый был почитаем на Руси за то, что он обосновал и ясно изложил, как правильно следует осенять себя крестным знамением, а его труды по греческой классической литературе оставались почти никому не известными.
Возможно, в судьбе Максима в России есть нечто символическое. Отторжение человека, который глубиной своей духовной жизни и учености олицетворял собой все лучшее в культуре послевизантийской Греции, знаменует то обстоятельство, что Русь как бы начала отворачиваться от Византии, от ее наследия.
Вера Максима Грека в то, что Москва, наследница Константинополя, есть «Третий Рим, а четвертому не бывать», скоро разбилась об окружающую действительность. Душой он был настолько византийцем, что не мог долго оставаться в плену раззолоченной подделки "вселенской" идеи, извращенной его заклятыми врагами «иосифлянами». И вероятно, он не мог не видеть, как из-за постоянно сужающихся культурных горизонтов и следуя в русле политики правителей, Русская Церковь XVI века исказила византийский христианский универсализм и заключила его в тесные рамки национальных интересов".
Оболенский Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов. М., 1998, сс.559-560.
