Когда Господь и Бог и Спаситель наш сказал имеющему сухую руку:
«Прощаются тебе грехи твои», — евреи, услышав, говорили: «Сей глаголет хулу. Кто может прощать грехи, кроме одного Бога?». Таким образом, отпущение грехов еще не давалось ни пророками, ни священниками и никем из тогдашних патриархов. Посему и негодовали книжники, словно провозглашалось некое новое учение и необыкновенное дело, Господь же не порицал их за это, но, скорее, научил [тому], чего они не знали, явив Себя дарующим оставление грехов как Бог, а не как человек, ибо Он говорит им: «Дабы знали вы, что власть имеет Сын Человеческий отпускать грехи». Он говорит «имеющему сухую руку: Протяни руку твою. И он протянул, и стала она здорова, как другая», — через видимое чудо уверяя в большем невидимом. Так [было] с Закхеем, так — с блудницей, так — с Матфеем из сбора пошлинe, так — с Петром, трижды отрекшимся, так — с расслабленным, излечив которого и найдя затем, Он сказал: «Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось чего хуже с тобою». Сказав это, Он показал, что тот из-за греха впал в оную болезнь, а избавившись от нее, получил и оставление своих грехов. Ни у кого из них не было нужды в длительном времени, посте, сне на земле, но только в обращении, вере несомненной, отсечении порока, искреннем покаянии и многих слезах, как у блудницы и у Петра, «плакавшего горько». Здесь начало сего великого дара, подобающего только Богу, Который один имел его, а потом оставляет Своим ученикам таковое дарование вместо Себя,собираясь взойти на небо. Давайте узнаем, как Он передал им такое достоинство и власть, и кто [они] и сколько [их было]: одиннадцать избранных, когда «двери были заперты» и они были собраны вместе внутри, ибо, войдя и «став посреди них», Он «дунул» и говорит: «Примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому прощаются; на ком удержите, на том удержатся», — и тогда ничего не заповедует им о епитимиях как имеющим научиться от Святого Духа
преемству передавали эту власть наследовавшим их престол, поскольку «никто из посторонних не дерзал» даже помыслить что-нибудь такое. Так ученики Господни хранили в точности право на эту власть. Но, как мы сказали, с течением времени смешались и слились с достойными недостойные, и один стал стремиться превзойти другого. С тех пор держатели апостольских престолов оказались плотскими, сластолюбивыми, тщеславными и уклонились в ереси, и божественная благодать оставила их, и власть эта была отнята от таковых. Поскольку же они оставили и все другое, что должны иметь священнодействующие, от них требуется лишь одно: чтобы они имели православие; впрочем, думаю, что и этого [у них] нет. Ведь не тот православный, кто не привносит в Церковь Божию новый догмат, но тот, кто стяжал жизнь, согласную с правым словом. Однако такого и подобного [человека] тогдашние патриархи и митрополиты или, искав, не находили, или, найдя, предпочли ему скорее недостойного, потребовав лишь одно: письменно изложить символ веры — и приняв только то, что он ни добра не является ревнителем, ни с порочным не сражается. Тем самым они якобы сохраняют мир в Церкви, что хуже всякой вражды и причина великого неустроения.
Прп. Симеон Новый Богослов, послание первое, пер. А.Г. Дунаева (журнал Богословские труды №46, с. 29-31